"Иногда человек должен стать частью оккупационных властей": Как украинские спецслужбы ищут и готовят агентов для разведки и диверсий в Мелитополе - ria-m.tv. РІА-Південь

фото из открытых источников

Спустя два с половиной года оккупации в Мелитополе продолжают действовать силы сопротивления. Уничтожается техника врага, погибают высокопоставленные предатели, а ракеты ВСУ прилетают точно в цель.

Все это происходит благодаря смелым людям, которые работают в тылу врага, в тесном контакте с украинскими спецслужбами.

Военнослужащий Сил специальных операций (ССО) ВСУ рассказал изданию Hromadske, как Украина ищет и готовит участников движения сопротивления для разведки и диверсий на оккупированных Россией территориях. Имя и звание военного, который поговорил с журналистами, не раскрываются. В статье его называют Сашей. Утверждается, что собеседник Hromadske служит в украинской армии более 20 лет, с 2014 года участвует в войне с Россией. Проверить его заявления невозможно.

«Называйте меня Сашей», — говорит он. Настоящее ли это имя, не знаю. Ни фамилии, ни должности. На встречу Саша пришел в штатском. Взглянешь сбоку — коренастый, немного неуклюжий мужчина, которых тысячи на улице. Тем временем он — кадровый военнослужащий, более 20 лет в армии. На войне с россией — с 2014 года. Был командиром взвода, затем роты. В 2016 году, когда в ВСУ по образцу армий стран НАТО были созданы Силы специальных операций, одним из первых прошел подготовку по американской программе.
«Мое направление — подготовка участников движения сопротивления для разведывательной, диверсионной, подрывной и партизанской деятельности на оккупированных россией территориях. Люди часто не понимают методов работы сопротивления, потому что мы ведем тайную войну», — говорит Саша.

Как происходит подготовка к тайной войне — в рассказе Саши от первого лица.

Бдительность и конспирация

Люди, которые работают на Украину на оккупированных территориях, на нашем профессиональном сленге называются «конфидентами» или официально «вовлеченными лицами». Ведь они работают с ССО на конфиденциальной основе. Мы их ни перед кем не можем раскрыть. Такой человек не является военнослужащим, он не приносит присягу на верность народу Украины. Если он попадет в руки ФСБ, его сочтут шпионом. Наши конфиденты об этом знают, и это их сознательный выбор, а мы, в свою очередь, делаем все возможное и невозможное, чтобы защитить их. Это общемировая практика работы спецслужб.

Подготовка людей для участия в движении сопротивления специфичная. Мы готовим конкретного человека для выполнения конкретной задачи. То есть даем ему те знания, умения и навыки, которые будут ему необходимы для достижения поставленных перед ним целей. Грубо говоря, если задача человека — создавать граффити проукраинского содержания, его не будут учить подрывному делу. А если впоследствии выяснится, что наше вовлеченное лицо готово выполнять более сложные задачи и нуждается в дополнительных знаниях и умениях, мы организуем для него дополнительную подготовку. Главное для наших конфидентов — бдительность и конспирация. Потому что они являются составляющими их безопасности. Наше вовлеченное лицо на оккупированной территории может надеяться только на себя. Следовательно, мы должны его научить не подвергаться опасности.

Поиск конфидента — это как поиск крупинки золота в массе какой-то породы. Мы ищем этих людей через разные каналы, в частности через сайт оpir.org.ua. На сайт может обратиться каждый — и агент ФСБ тоже. Поэтому все потенциальные кандидаты проходят тщательную проверку. Как она происходит, засекречено. Могу сказать только, что кандидат обязательно проходит комплексную и глубокую проверку. В некоторых спецслужбах учат ее обходить. Но у нас достаточный опыт и высококлассные специалисты, которые не допускают к работе нежелательных или подозрительных лиц.

То есть сначала отбирают лиц, которые патриотически и добросовестно готовы выполнять задачи движения сопротивления. А потом уже среди них производят отбор людей, которые смогут работать в наших условиях. Речь идет, например, о стрессоустойчивости, умении адекватно оценивать обстановку. А потом отобранному человеку мы уже дадим специфические знания, умения и навыки. Это могут быть и мужчины, и женщины всех возрастов, в зависимости от задачи. Мы не работаем только с несовершеннолетними и недееспособными лицами.

Мы отдаем предпочтение людям с оккупированных территорий или регионов, которые могут быть оккупированы. То есть людям, которых на тех территориях все знают и считают своими. В некоторых случаях мы привлекаем для выполнения задания конфидента с другим бэкграундом. Наш человек может приехать, например, из третьих стран, в том числе из враждебных, на оккупированную территорию. Или мы рассматриваем другие пути, как доставить конфидента или все необходимое для работы на оккупированные территории. Возможностей у нас много.

Кого можно подготовить дистанционно, мы это делаем дистанционно. К примеру, людей, которые будут рисовать граффити или расклеивать листовки. Чтобы подготовить диверсанта, мы спланируем и проведем эту подготовку в максимально безопасных для конфидента условиях. Я могу дать все необходимые навыки, в частности как из моющего средства изготовить взрывчатку или еще что-то. Мы знаем много маршрутов и способов, как это все организовать, даже за пределами оккупированных территорий.

Многим кажется, что собирать информацию о перемещении российских войск, работе железной дороги и нефтебаз, охране стратегических объектов — это просто. Ошибаются. По меньшей мере человек, например, должен очень хорошо знать военную технику, грубо говоря, отличать танк от БТРа, разбираться в особенностях его применения. И еще человек должен знать, как, не вызывая подозрения, собрать эту информацию, как безопасно ее передать. Потому что на оккупированных территориях российские спецслужбы очень хорошо работают, они будут искать, какими техническими средствами сливают информацию, вычислять нашего конфидента. Можно передать информацию о колонне БТРов и потерять человека, который честно и правильно работал. И надо подумать, стоит ли эта информация жизни человека. Возможно, ее можно найти и передать другим способом.

Важную цель или какого-то значительного российского военного надо не просто уничтожить. Надо, чтобы никто никогда не понял, что же произошло на самом деле и кто стоит за этим уничтожением. Для каждой такой акции разрабатывается несколько вариантов ее осуществления. В итоге выбирают наиболее целесообразный.

Придется прославлять путина

Для наибольшей эффективности работы движения сопротивления нужно три условия. Это слабость оккупационных властей, желание людей на оккупированной территории с ними бороться и подготовленность территории для проведения определенной работы. Последнее объясню: если речь идет о подрыве мостов, например, нужно иметь на территории скрытую взрывчатку, оружие, радиостанции, продукты питания для исполнителей, безопасные укрытия для длительного пребывания и т.д. Есть люди, которые заведуют этими местами и мониторят район своей ответственности. На временно оккупированных территориях достаточно нелегко работать из-за оперативной обстановки. россияне нагнали большое количество сотрудников контрразведки, ФСБ, полиции. Но мы работаем и успешно выполняем поставленные задачи.

Бывает, что для выполнения задачи ССО человек должен стать частью оккупационных властей. Работать, например, в местной оккупационной администрации, вести какой-то пророссийский сайт. И тогда мы готовим человека к такой двойной жизни, к тому, что ему придется на российском телевидении прославлять россию и путина. А о том, что он в это время работает на Украину, будет знать в ССО ограниченный круг. Ему будет очень тяжело. Но у ССО есть соответствующие документы, и настанет время, когда этот человек сможет открыться, что работал на Украину.

В основе конспирации — умение адекватно оценивать обстановку. А для этого нужно четко понимать формы и методы работы вашего противника, его тактику, зону ответственности. Будешь знать противника, как себя самого, будешь с ним играть, как матадор с быком. В конспирации важно — ничем не выделяться в своей привычной жизни и среде, ничем не привлекать к себе внимание. Быть заурядным, как все. Мы учим своих конфидентов не попадать в поле зрения российских спецслужб и стукачей. Ты, например, водитель — ну и живи в своей привычной водительской рутине, не выходи за ее пределы, оставайся в том статусе, по которому тебя знают родственники, соседи, односельчане или коллеги всю твою жизнь. Твои разговоры с людьми не должны их настораживать, твои посты в соцсетях тоже. Демонстрируй лояльность к власти — но без рвения, без преувеличения. Мы всему этому учим наших конфидентов. Для каждого из них разрабатывается индивидуальный сценарий поведения, который он должен соблюдать. И главное — наш конфидент должен постоянно сопоставлять меру риска и вескость результата. Стоит ли игра свеч.

Отношения конфидента с семьей — это тяжело. Семья ничего не должна знать. Ведь если жена, муж, мама знают, то есть большая вероятность, что в какой-то момент что-то пойдет не так. Другое дело, если супруги работают на ССО парой — тогда они партнеры и единомышленники.

Если наш конфидент чувствует, что у него сдают нервы, или мы видим, что ситуация вокруг него становится угрожающей, мы вывозим его оттуда вместе с семьей. И так, что семья даже не догадывается, по каким причинам нужно уехать. Для этого разрабатывают специальную легенду. Бывает, что приходится вывозить через третьи страны. Когда человек только начинает работать на ССО, уже разработан план его аварийного вывоза с оккупированной территории в случае какой-то беды. Это большая кропотливая работа, людьми нельзя рисковать.

Бывает, что ФСБ даже не знает, что поймала нашего конфидента, — это тогда, когда россияне зашли на только что оккупированную территорию и арестовывают всех подряд. Среди арестованных могут быть наши люди, которых мы заранее подготовили для работы в оккупации. Другой вариант — когда нашего конфидента арестовывают, потому что ФСБ его вычислила. Вот именно для этих случаев конфидентам во время обучения дают минимум информации о тех людях из движения сопротивления, с которыми они дистанционно работают. Да, есть случаи, когда наши конфиденты гибнут в лапах ФСБ. Но война –— это война, а не детские игры в разведчиков.

Поднять градус недовольства оккупантами

Мы изучаем настроения людей на оккупированных территориях и знаем, что среди них есть украинские патриоты, есть те, которые скорее за нас, чем за россиян, есть нейтральные, а есть и откровенно враждебные. На каждую из этих аудиторий мы должны оказывать информационное влияние. Главная наша задача — тех вот радикально враждебных перевести хотя бы в категорию нейтральных. Пусть они будут не за Украину, но будут против коррупции оккупационных властей, против мобилизации в российскую армию. Потому что все сразу бегом не делается. Мы работаем, чтобы поднять градус недовольства оккупационными властями, и это удается благодаря той политике, которую они проводят. Проращиваем желание с ней бороться. Нам нужно показать слабость, несуразность, уязвимость этой власти. Показать, что она не навечно. Мы либо передаем, например, готовые листовки, которые наш конфидент должен распространить, либо снабжаем его оборудованием и материалами для их изготовления или даем деньги на приобретение такого оборудования. В зависимости от ситуации и потребностей.

Конфиденты всегда нужны. И не только на оккупированных территориях. Поэтому ССО сейчас исходят из того, что нам нужно переносить войну на российскую территорию и с помощью российских граждан бороться против российских властей.