Сэр Джон Соун, архитектор, коллекционер и фокусник

Аналитический рассказ Брюса Буше о знаменитой лондонской коллекции выводит читателей далеко за рамки музейного каталога. Бывший директор дома Соуна предлагает собственную концепцию восприятия этого удивительного и весьма разнородного материала

В расцвете карьеры, в 1812 году, Джон Соун (1753–1837) — профессор архитектуры Королевской академии художеств и, возможно, самый оригинальный архитектор Европы того времени — написал вымышленный рассказ о судьбе своего дома в центре Лондона, на Линкольнс-Инн-Филдс. В истории, действие которой происходит в далеком будущем, посетители руинированного здания задаются вопросом, был ли это дом мага или некроманта; классическую статую они принимают за фигуру хозяина, превращенного в мрамор за использование «силы его дьявольского искусства». Что ж, Соун, безусловно, был волшебником — пространства, света, артефактов. Как и его преемники, кураторы-директора дома-музея. Четырнадцатым из них стал Брюс Буше, отметивший недавний выход на пенсию изданием книги «Кабинет редкостей Джона Соуна».

Это не каталог коллекции, насчитывающей 30 тыс. архитектурных чертежей и 3 тыс. всевозможных предметов (все они и без того хорошо представлены в онлайн базе данных). В предисловии к книге обещано рассмотреть «коллекцию и ее размещение как группу объектов и интерьеров на стыке кабинета редкостей эпохи Возрождения и музея эпохи постпро­свещения», одновременно «раскрывая некоторые тайны вокруг главной диковины музея — самого Джона Соуна».

В прологе исследуются истоки коллекции и дома-музея, и эти истоки автор обнаруживает прежде всего в сложном и беспокойном характере Соуна, предстающего на страницах книги то честолюбивым архитектором из низов, то чрезмерно придирчивым отцом, то темпераментным эксцентриком, то параноидальным меланхоликом. Затем тематические главы ведут нас через этрусские вазы в столовой, мимо картин в галереях к готическим фрагментам и слепкам в «Гостиной монаха», к архитектурным макетам и моделям в макетном зале. Шекспир и Хогарт прославляются в доме Соуна в «Храме достойнейших британцев». Шедевры неоклассической скульптуры — например, работы Томаса Бэнкса, близкого друга хозяина, — выставлены и в алькове Тиволи, и при каждой возможности в других местах.

Брюс Буше определяет цели Соуна не только как коллекционера, но и как куратора изменчивых экспозиций, соединяющего коллекции с архитектурным пространством; как дизайнера интерьера, влюбленного в живописные эффекты и иллюзии; как основателя нового типа частно-государственного музея со множеством функций. Сам же Буше, пребывавший на посту директора с 2016 года, привносит свою экспертизу, которую можно назвать исключительной. Как и большинство его предшественников, он историк архитектуры и преподаватель в Университетском колледже Лондона, но прежде он был куратором коллекции европейской скульптуры в Чикагском институте искусств и директором Музея искусств Университета Вирджинии. Все эти роли находят свое отражение в предложенном им анализе.

Коллекция Соуна поначалу формировалась в загородном доме — построенном по его проекту поместье Пицхангер в Илинге. После недавней реставрации этого поместья легче представить себе коллекцию именно там, в резиденции для будущей династии архитекторов — династии, которая так и не сложилась. Потомственный каменщик, Джон Соун выбился в люди, работая в мастерских Джорджа Дэнса-младшего и Генри Холланда, обучаясь и блистая в школах Королевской академии и выгодно женившись (в отличие от своего друга Уильяма Тёрнера, сына парикмахера) на Элизабет Смит, наследнице крупного состояния. Поначалу коллекционирование всего лишь помогло Соуну зарекомендовать себя как джентльмена и будущего академика. Но как только стало ясно, что сыновья Джон и Джордж не выказывают никакого желания заниматься семейным бизнесом, поместье в Илинге было продано, а коллекции архитектурных слепков, античных фрагментов и произведений искусства предстояло втиснуться в таунхаус на Линкольнс-Инн-Филдс. К счастью для нас, несмотря на крах его отцовских надежд, Соун не смог отказаться от своих «игрушек».

После смерти жены в 1815 году он открыл доступ к коллекции студентам, которым читал лекции в Королевской академии. Идея создать по-настоящему публичный музей совпала с открытием Национальной галереи в доме Джона Джулиуса Ангерштейна на Пэлл-Мэлл в 1824 году. Особняк Соуна в тот период можно рассматривать как своего рода симбиоз музея Тейт, британской Национальной портретной галереи и Музея Виктории и Альберта. Но этот музей был посвящен личности его основателя.

Коллекционерская концепция Джона Соуна эволюционировала от открытого архива архитектора до серии экспериментальных инсталляций, которые представляли собой манифест его веры в союз родственных искусств. Коллажи визуальных идей («этюды для моего собственного ума», как он писал) образовали «последовательность тех причудливых эффектов, которые составляют поэзию архитектуры». Буше сравнивает инсталляции Соуна с кросс-культурной изобразительной энциклопедией, собранной немецким историком искусства Аби Варбургом в качестве его «атласа памяти» (Bilderatlas Mnemosyne) в Гамбурге в конце 1920-х.

Последняя глава книги обобщает вклад преемников Соуна, демонстрируя, сколь многое изменилось и было восстановлено, несмотря на четкие указания основателя музея своим попечителям «не допускать изменений соглашения», прописанные в акте парламента от 1833 года. В качестве иллюстрации, впрочем, дан портрет лишь самого выдающегося из кураторов-директоров — Джона Саммерсона (он вышел на пенсию в 1984 году). После него из Музея Виктории и Альберта прибыл Питер Торнтон, который вместе с заместителем директора Хелен Дори начал реставрацию дома-музея, для осуществления которой было привлечено архитектурное бюро Julian Harrap Architects.

Теперь, когда реставрация завершена, музей Соуна стал доступнее благодаря расширению пространства за счет соседних зданий. Что еще предстоит сделать? От Уилла Гомперца, нового директора, мы ждем следующей главы в заложенной куратором Маргарет Ричардсон великой традиции выставок, таких как «Хогарт. Место и прогресс» (2019). Возможно, пришло время для того, чтобы предложить более европейский, не только сугубо британский, взгляд на Соуна как архитектора и коллекционера. Между тем уже и нынешнее исследование приглашает нас взглянуть на его коллекцию по-новому.