Юрий Квятковский: «Всё, что нас окружает, – это почва для драматургии

Театр «Практика» в новом сезоне готовит масштабные премьеры. Два спектакля, которые скоро появятся в репертуаре, создал Юрий Квятковский, режиссер, который известен работами в экспериментальном ключе. Драмеди с сатирой на современные привычки, вербатим о барахолках, а также концерт-перформанс об авангардной музыке 1980-х, премьеру которого «Практика» сыграла летом в Зарядье, – мы обсудили с Юрием новые спектакли и выяснили, что вдохновляет режиссера на театральные исследования реальности.

– Юрий, этим летом театр «Практика» показал в «Зарядье» на фестивале «Новая классика» премьеру концерта-перформанса «Музыкальные игры». Как родилась идея создать спектакль о музыканте Сергее Курехине?

– Большая часть программы фестиваля «Новая классика» в этом году была посвящена Курехину. Мы собрались творческой командой. В нашей команде все вспоминают Курехина, исследуют его судьбу и музыку. А когда исследуешь всплеск успеха музыкальных коллективов и так называемый золотой период второй половины 1980-х в Советском Союзе, то, конечно, телепередача «Музыкальный ринг» может дать для этого исследования очень много информации. Мы, не мудрствуя лукаво, решили взять и реконструировать одну из таких передач с участием Сергея Курехина. Он был одним из героев программы, в которую были приглашены совершенно разные музыканты из других групп: Виктор Цой, Олег Гаркуша, – все самостоятельные художники, но они собирались вместе, чтобы создать такую фантасмагорию. Мы реконструировали телевизионную передачу, добавив туда каких-то своих ассоциаций от той музыки и от того времени. В общем, в нашем случае главное – тексты, потому что программа «Музыкальный ринг» состоит из интервью, из диалогов, из общения с публикой той эпохи. В наше время это все звучит иначе. Где-то – острее, где-то – смешнее, где-то – трагичнее. То есть мы испытываем полный спектр впечатлений, эмоций от исполнения не только музыки, но и тех бесед. Поэтому эта постановка стала для нас такой лабораторией, в которой мы помещаем те темы и те тексты в нашу повседневную реальность и смотрим, что из этого вышло.

– Что особенно вдохновляло вас при создании ретроспективы передачи 1980-х? И что так привлекает в творчестве Курехина?

– Сергей Курехин для поколения людей, к коим я тоже отношусь, был и остается вдохновителем и человеком, которого хочется исследовать. Многие его идеи вдохновляют. И они подошли под тот концертный жанр, которым я пытаюсь заниматься периодически, когда исполнение музыкального материала сопровождается перформативными действиями. Ведь творческий подход Курехина как музыканта – его последовательность, его дисгармонию сложно объяснить логически. Они не поддаются обывательской логике и, наоборот, настраивают на какой-то особый подход в создании перформансов, спектаклей. Подход не логический, а какой-то фантасмагорический.

– Главного героя в перформансе играет Александр Горчилин. Вы сразу представили его в этом образе? 

– Нам обязательно для роли самого Курехина нужен был такой артист-харизматик, человек, который с какой-то своей жизненной историей, со своей историей в творческой биографии. Ну, и, прежде всего, Саша – абсолютно свободный человек и на сцене, и в жизни, при любых обстоятельствах. Он творчески свободен, и энергия его как-то ассоциируется, пересекается с тем фантасмагоричным драйвом. Это для меня несет большой смысл.

– Эту постановку вы создавали силами творческой группы «КПД», объединившей вас, композитора Николая Попова и драматурга Михаила Дегтярёва. Как родился этот творческий союз?

– Композитор Коля Попов, когда я ещё с ним не работал, для меня являлся такой колоссальной фигурой! Он – правда большой композитор! Я присматривался к его творчеству, и вдруг в одной из постановок для него возникла интересная музыкальная задача: в опере «Мистерия высокого давления» мы вместе оживляли завод в городе Чехов. Таким образом, нашли друг друга, нашли интересные пересечения неких художественных вымыслов и документальных реальностей. И вот с того момента начали вместе заниматься документальной оперой. Наши произведения базируются на конкретных документах. С тех пор развиваем наши находки и принципы, достаточно продуктивно и много работаем. Сейчас мы тоже вместе делали «Музыкальные игры» о Курехине на «Новой классике». До этого была опера про Сахарова. Мы часто посвящаем наши произведения, партитуры реальным людям, берем за основу биографии реальных героев.

– Кстати, о «Новой классике» раньше вы говорили, что российскому театру не хватает фестивальных площадок. За последние годы у нас появились новые многочисленные фесты и арт-платформы. Это хорошие площадки для премьер?

– Все уважающие себя фестивали непременно играют премьеры на своих платформах, на всех площадках. Для этого есть аудитория, для этого есть бюджеты. Мне кажется, это идеальная возможность собрать достаточно сложные проекты. Все-таки фестивальный контент, он может быть экспериментальным в большей степени, нежели репертуарный, правда? И фестивальный проект априори будет иметь свою аудиторию. И рост этой фестивальной культуры – это продолжение хороших традиций, что прекрасно.

– Для «Практики» вы готовите и драматическую премьеру. Спектакль «Правила множества жизней» – это уже история не ностальгическая, а абсолютно современная. Из чего она создавалась?  

– Это сложносочинённый проект, пьесу для которого создал драматург Михаил Дегтярёв, он тоже является участником нашего союза «КПД». Мы, видимо, находимся в том возрасте, когда вокруг нас все люди ищут возможность духовного роста и находят духовные занятия. Жизнь бьёт ключом, но именно в определённый ее момент человек начинает много рефлексировать. Люди сейчас заведены тем, чтобы найти ответы на свои вопросы о мире. Это породило огромное движение ретритов и духовных практик. Главное – понять, насколько это полезно, насколько это душеспасительно, и, соответственно, где бутафория, где шарлатанство, а где действительно польза. Так вот пьеса и наш спектакль – они про людей разных современных профессий, которые приехали в поисках духовного роста на ретриты. Скажем так, это анализ мотивации людей, которые находятся в этом духовном поиске. В нашем сюжете героями становятся пары, которые приехали в особое «целительное» место. И там рождаются всевозможные ситуации, которые могут происходить только в пьесе. 

– Репертуар театра «Практика» в основном и строится на современной драматургии. Но иногда кажется, что современная культура сталкивается в театре со стеной непонимания со стороны зрителя. Как работать с героями маркетологами, тик-токерами и стартаперами так, чтобы доказать зрителю необходимость их присутствия в драме?

– Для меня все, что нас окружает, – это, в общем, почва для драматургии. И если создателям, авторам кажется что-либо уместным, любые термины или темы, значит, пусть делают! Мы же всё равно наши работы делаем про себя. И мы всегда понимаем и всегда находим то, что нам кажется актуальным, интересным.  Так что я такой проблемы не вижу. Мне кажется, что это просто вопросы поколенческих поисков. Даже наш спектакль – он про определенное поколение. Я вижу, что люди в данном возрасте все заряжены на вещи, о которых мы рассказываем. Это люди в определенном периоде своей жизни, и надо понимать, что это ситуации, вполне вероятно происходящие с нашими друзьями. На это и расчет: надо найти в современном сюжете знакомые образы из своего окружения. Тем более, что театр «Практика» – это небольшой театр. Тут есть шанс найти свою аудиторию для любого высказывания.

– Знаю, что до конца года в репертуаре театра появится и еще одна ваша премьера – новый вербатим. Расскажете, о чем он? 

– Традиционно в Школе-студии МХАТ есть курс, который называется «Мастерская Брусникина». С нынешним курсом (мастерской Марины Брусникиной и Сергея Щедрина) мы уже делали работу на их первом курсе, а сейчас грядет второй. И здесь у студентов в программе всегда есть особый семестр, посвященный документальному театру. Наша новая работа – это продолжение спектакля «Это тоже я. Вербатим» и продолжение спектакля «ЧПР», который был сделан предыдущим курсом мастерской. В этот раз в этом вербатиме мы исследуем барахолки и вообще блошиные рынки. Оказалось, что это целая вселенная! И в ней существует огромное количество характеров и персонажей, которые превращаются в такой микрокосмос. Там срез совершенно разных характеров, которые в своем пантеоне отражают действительность этой страны, этого города.

– Что вдохновило вас на создание такой истории? 

– Одна из наших актрис, Маша Лапшина, – любительница посещать подобные места, и я у нее подсмотрел в соцсетях целый калейдоскоп этих персонажей. Они показались мне такими колоритными, что мы теперь целым курсом стали ездить и исследовать эти пространства. Исследование реальности через блошиный рынок... Не знаю, как будет называться работа, но мы готовимся. Мы полгода со студентами ездили по блошиным рынкам и анализировали, кто же там торгует, кто там живет? Как оказалось, это действительно целый мир. Документальный театр, по сути, на сцене позволяет раскрыть очень многое: наблюдения, тексты, – вся технология жанра традиционна. В нем возникает личное общение с героями через их истории, через их судьбы. Это драматургия. И в ней настоящие люди.